Сага о Волсунгах

    XI

         Эулими звался конунг могучий и славный; дочь его звали Хьордис, что всех жен краснее и мудрее. И прослышал о том Сигмунд-конунг, что как раз ему под стать она - и никакая другая.
         Ситмунд отправляется в землю Эулими-конунга; тот готовит в честь его пир великий, - если только не пришел он с боем. И приходят послы и говорят, что с дружбой они пришли, а не с войною. И был тот пир очень богат и многолюден. Устраивали всюду для Сигмунда-конунга торг и прочие путевые удобства. Вот приходят они на пир, и садятся оба конунга в одной палате. Прибыл туда и Люнгви-конунг, сын Хундинга-конунга, и хочет он тоже породниться с Эулими-конунгом. Эулими знает, что приехали они по одному и тому же делу, и знает также, что надо ждать войны от того, кому будет отказано. Тогда молвит конунг дочери своей:
         - Ты - умная женщина, и я обещал, что сама ты изберешь себе мужа. Выбирай же теперь одного из этих двух конунгов. А твоя воля будет моей.
         Она отвечает:
         - Трудным кажется мне этот выбор; а все же выбираю я того конунга, который славнее, а это - Сигмунд-конунг, хоть и очень он стар годами.
         И отдали ее Сигмунду, а Люнгви-конунг уехал прочь. Сигмунд женился и взял за себя Хьордис; и угощение шло изо дня в день все лучше и все усерднее. После этого поплыл Сигмунд-конунг домой в Гуннскую землю, и Эулими-конунг, свояк его, с ним; и прибыл он в свою страну.
         А Люнгви-конунг и братья его собирают войско и идут войной на Сигмунда-конунга, потому что прежде всякий раз терпели неудачу, а это задело их за живое: хотят они теперь превозмочь Волсунгов. Вот приплывают они в Гуннскую землю и посылают сказать Сигмунду-конунгу, что не хотят к нему исподтишка подкрадываться, а сами верят, что он не убежит. Сигмунд-конунг отвечал, что выйдет на бой; он собрал войско, а Хьордис увезли в лес с одной служанкой, и много добра поехало с ними; там она и была, пока они бились. Викинги сошли с кораблей, а за ними непобедимая рать. Сигмунд-конунг и Эулими подняли боевые стяги, и тут загремели трубы. Вот Сигмунд-конунг трубит в свой рог, что остался ему от отца, и побуждает дружину. Было у Сигмунда дружины много меньше. Завязалась тут жестокая битва, и хоть был Сигмунд стар, а все же сражался он люто и все время был впереди своих. Не устоит перед ним ни щит ни броня, а он весь день идет прямо на вражескую дружину, и никто не знает, чем кончится бой между ними. Много там летало дротов и стрел, и так помогали ему вещие его дисы, что не был он ранен, и неведомо, сколько людей пало от него, и были у него обе руки в крови по самые плечи. А когда продлился бой тот некое время, явился на поле том человек в нахлобученной шляпе и синем плаще; был он крив на один глаз, и в руке у него - копье. Этот человек выступил навстречу Сигмунду-конунгу и замахнулся на него копьем. А когда Сигмунд-конунг ударил со всей силы, столкнулся меч с копьем тем и сломался пополам на две части. Тут Сигмунда-конунга покинули Удачи, и многие пали из его дружины. И случилось, как говорится, что "никто - против многих": в том бою пали Сигмунд-конунг и Эулими-конунг, свояк его, во главе полков и большая часть их дружин.

    XII

         Вот принялся Люнгви-конунг рыскать по Сигмундову дому и думает, что захватит королеву. Но не удалось это ему: не нашел он ни жены ни богатства. Проехал он тогда по всей стране и раздал людям своим земли. Мыслит он, что перебил все племя Волсунгов и что отныне нечего ему страшиться.
         Хьордис пошла на поле после битвы той и ночью пришла туда, где лежал Сигмунд-конунг, и спрашивает, можно ли его выходить; а он отвечает: 
    
Многие живы,      от малой надежды;
         Меня же бросили боги,
    так что не позволю я себя лечить, не хочет Один, чтоб мы обнажали меч, раз сам он его разбил; бился я в битвах, пока ему было угодно. Она молвила:
         - Ни о чем бы я не жалела, если бы только ты излечился и отомстил за моего отца.
         Конунг сказал:
         - Иное нам суждено. Ты тяжела мальчиком. Его ты вырасти хорошо и умело, и станет тот мальчик знаменитым и славнейшим в нашем роду. Крепко храни обломки меча: из них скуют добрый меч, по имени Грам, и сын наш будет носить его и много подвигов им совершит, что вовек не забудется; и имя его будет греметь, пока мир стоит. Так учини; а меня донимают раны, и отойду я теперь к родичам нашим ушедшим.
         Просидела Хьордис над ним, пока он не умер - и вот засиял день. Видит она, что много кораблей пристало к берегу. Молвила она служанке:
         - Поменяемся платьем, и ты назовешься моим именем и скажешь, что ты - королевна.
         Так они и сделали.
         Викинги пришли посмотреть на великое боище, и видят: идут две женщины к лесу. Догадались они, что совершилось великое дело, и сбежались со всех кораблей. А вел ту дружину Алф, сын Хьялпрека-конунга из Дании; он прибыл в ту страну со своим войском. Вот приходят они на поле и видят великое боище. Тут конунг приказывает разыскать женщин, и это было исполнено. Он спрашивает, кто они такие, и узнает весть против ожидания. Служанка та держит ответ перед ним и рассказывает о кончине Сигмунда-конунга и Эулими-конунга и многих других знатных мужей и о том, кто это сделал. Конунг спросил, не знают ли они, где спрятаны сокровища конунга. Служанка та отвечает:
         - Разумеется, знаем! - и показала ему сокровища те. И находят они большое богатство, так что люди не помнили, чтобы когда-либо им приходилось видеть так много золота в одном месте, ни столько драгоценностей сразу. Отнесли все на корабли Алфа-конунга. Хьордис последовала за ним, и служанка тоже. Плывет он домой в свою землю и говорит: "Пали ныне те конунги, что всех были славнее".
         Конунг стал на руль, а они уселись на корме; он разговорился с ними и оценил их речи. Прибыл конунг домой с великим богатством. Алф был человек отменнейший. И когда побыли они недолгое время вместе, спросила старая та королева сына своего Алфа:
         - Почему у той, что красивее, меньше колец и наряд поплоше? И сдается мне, что та из них высокороднее, которую вы меньше почтили. Он отвечает:
         - И мне показалось, что не холопский у нее обычай, а когда мы с ней повстречались, умела она сказать знатным людям приветное слово, - и теперь мы ее испытаем.
         И вот однажды за питьем повел конунг с ними беседу и спрашивает:
         - Как узнаете вы время, когда ночь клонится к концу, а звезд на небе не видно?
         Служанка отвечает:
         - Есть у нас такой знак: я смолоду приучена много пить на заре, а когда я от этого отстала, то начала я потом просыпаться в тот час - и это мой знак.
         Усмехнулся конунг и молвил:
         - Плохо воспитали королевну.
         Тут он подходит к Хьордис и задает ей тот же вопрос. Она ему отвечает:
         - Отец мой подарил мне золотое колечко с таким свойством, что оно перед зарей холодеет у меня на пальце - это мой знак. Конунг отвечает:
         - Много же там было золота, что и служанки его носили. А теперь довольно ты от меня скрывалась. И все равно обошелся бы я с тобой, как если бы мы от одного конунга родились оба, хоть ты и назвалась служанкой. А теперь будешь ты почтена более того, потому что станешь ты моей женой, и дам я за тебя вено, как только родится твой ребенок.
         Она ответила ему и рассказала всю правду о себе. И стала она жить там в великой чести и в почете.

    XIII. Рождается Сигурд

         Сказывают так, что Хьордис родила мальчика-сына, и отвезли мальчика того к Хьялпреку-конунгу. Обрадовался конунг, когда увидел острые те глаза, что были у него во лбу, и сказал, что ни с кем он не будет схож и никому равен. И окропили его водою и дали ему имя - Сигурд. И был он взращен у Хьялпрека-конунга в большой любви. И как начнут исчислять наиславнейших людей и конунгов в древних сагах, так всегда будет Сигурд впереди всех по силе и сноровке, по крепости и мужеству, в коих был он превыше всех людей на севере земли.
         Рос Сигурд у Хьялпрека, и все дети его любили. Хьялпрек женил Алфа-конунга на Хьордис и назначил ей вено.
         Регином звался пестун Сигурдов, и был он сыном Хрейдмара; он научил Сигурда всякому искусству: тавлеям и рунам и на разных языках говорить, как подобало королевичу, и многим другим хитростям. Однажды спросил Регин Сигурда, когда были они наедине, знает ли он, какое великое богатство было у его отца и кто его хранит. Сигурд отвечает и говорит, что охраняют его конунги. Ренги спросил:
         - Крепко ли ты им веришь? Сигурд отвечает:
         - Надлежит им хранить его, пока мне не понадобится, потому что лучше они сберегут его, чем я.
         В другой раз повел Регин беседу с Сигурдом и молвил:
         - Дивно мне, что ты хочешь стать конюхом у конунгов и жить, как приблудный.
         Сигурд отвечает:
         - Это не так, потому что мы сообща всем заправляем. И они дают мне все, что я захочу.
         Регин молвил:
         - Попроси их дать тебе коня.
         Сигурд отвечает:
         - Будет так, если я пожелаю.
         Тут идет Сигурд к королю. Король спросил Сигурда:
         - Чего ты от меня хочешь?
         Сигурд отвечает:
         - Хотим мы получить коня себе на забаву. Конунг молвил:
         - Выбери себе сам коня, какого захочешь, из нашего табуна. На другой день пошел Сигурд в лес и встречает он старика с длинной бородой, и был он ему незнаком. Старик спросил, куда Сигурд идет. Тот ответил:
         - Надо мне выбрать коня. Присоветуй мне.
         Тот молвил:
         - Пойдем и погоним коней к реке той, что зовется Бусилтьорн. Они стали гнать коней в глубокое место реки, а те поплыли обратно к берегу, кроме одного жеребца, и его то взял себе Сигурд. Тот жеребец был серой масти и молод годами, велик ростом и красив собой; никто еще не садился к нему на спину. Бородатый человек молвил;
         - Этот жеребец происходит от Слейпни, и тщательно надо его взрастить, чтобы стал он всех коней лучше.
         И тут человек исчез. Сигурд назвал коня Грани, и был тот конь превосходен: Один его выбрал. Снова молвил Регин Сигурду:
         - Очень мало у тебя добра. И мне это обидно, что ты бегаешь, как деревенский парнишка; а я могу показать тебе великое сокровище, и уж верно то, что будет тебе честь и хвала до него добраться, если сумеешь.
         Сигурд спросил, где оно находится и кто его стережет. Регин отвечает:
         - Фафни зовется тот, кто лежит на нем неподалеку отсюда в месте, коему имя - Гнитахейд. И когда ты придешь туда, то сам скажешь, что никогда не видал больше золота в одном месте, и не надо тебе больше того, хоть бы ты стал всех королей и старше и славнее.
         Сигурд отвечает:
         - Известен нам род этого змея, хоть и молоды мы еще; и слышал я, что никто не смеет супротив него выйти ради величины его и злости,
         Регин отвечает:
         - Это не так, рост его - как у степных змеев, и больше о нем говорят, чем есть на деле; и могло так показаться давним твоим предкам. А ты хоть и из рода Волсунгов, но, видно, не ихний у тебя нрав, ибо они считались первыми во всех похвальных делах.
         Сигурд отвечает;
         - Может то быть, что мало у нас от их богатства и крепости. А все же тебе нечего нас хулить, пока мы малы и в детских летах. И зачем ты так сильно меня подстрекаешь?
         Регин отвечает:
         - Есть о том сага, и я тебе ее поведаю.
         Сигурд молвил
         - Дай мне послушать.

    XIV

         - С того начинается сага эта, что Хрейдмаром звался мой отец, великий и богатый. Один сын его звался Фафни, другой - Отр, а третий был я, и был я всех меньше и в мастерстве, и в проворстве: умел я из железа поделки делать и из серебра и из золота, и каждый раз я мастерил что-нибудь новое. У Отра, брата моего, другая была стать и природа: он был ловец великий превыше всех людей, и днем он ходил в образе выдры и все время плавал в воде и зубами ловил рыбу. Добычу относил он отцу, и было это тому большой подмогой. Очень он был похож на выдру; приходил вечером домой и ел, зажмурившись, и поодаль от всех, так как плохо видел на суше. Фафни был всех больше и свирепее, и хотел он назвать своим все, что у нас было.
         Карлик некий назывался Андвари, - говорил Регин, - плавал он все время в водопаде том, что зовется Андварафорс, в образе щуки и ловил себе там пищу, ибо множество рыбы было в водопаде. Отр, брат мой, всегда прыгал в тот водопад, выхватывал рыбу мордою и каждый раз выплывал на берег.
         Один, Локи, Хени шли своею дорогой и пришли к Андварафорсу. Отр как раз поймал лосося и, зажмурившись, ел на берегу. Локи схватил камень, бросил в выдру ту и убил насмерть. Показалось это асам счастливой охотой, и содрали они с выдры шкуру. В тот же вечер пришли к Хрейдмару и показали ему добычу ту. Тут захватили мы их в полон и наложили на них выкуп и виру, чтобы они наполнили золотом шкуру ту и сверху прикрыли красным золотом. Тогда послали они Локи набрать золота. Он пошел к Ран и взял у нее невод; вернулся к Андварафорсу и закинул невод, и прыгнула в невод щука та. Тут молвил Локи:

         (Регинсмол, I)1

    
Что здесь за рыба,	что плавает в речке.
               А сметкой спастись не сможет? 
Коль вызволить хочешь 	из Хел свою голову,
               Выдай мне пламя вод.
Андвари-имя мне. 	Один-отец мой.
               В разных реках я плавал. 
В давние дни 	недобрые дисы
               Сулили мне жить средь жижи.
         Локи видит золото то, что было у Агдвари. А когда тот выдал золото, оставался у него один перстень, но и тот отнял Локи. Карлик ушел под камень и молвил, что всякому перстень будет к смерти, кто им завладеет, а также и золотом всем.
         Асы те отдали Хрейдмару клад и туго набили шкуру выдры и поставили ее на ноги: тут должны были асы насыпать золота и прикрыть шкуру снаружи; а когда это было исполнено, подошел Хрейдмар и увидел, что торчит волосок от усов, и приказал прикрыть. Тут снял Один с руки своей перстень Андваранаут и прикрыл волосок. Тогда сказал Локи;

         (Регинсмол, 6)

    
Выдана вира, 	взял ты выкуп
               Жирный за нашу жизнь. 
Не на радость он будет 	тебе и роду:
               С сыном примешь ты смерть.
         Затем убил Фафни отца своего, - сказал Регин, - и зарезал его, а я ничего не получил от богатства. Стал он так свиреп, что ушел от людей и не хотел, чтобы кто-нибудь насладился кладом тем, кроме него самого, а после обернулся он лютым змеем и лежит теперь у этого клада. Пошел я тогда к конунгу и стал у него кузнецом. И в том суть моего сказа, что остался я без отчины и без виры за брата. Золото с тех пор прозвано "вира за выдру", и отсюда извлекают сравнения.
         Сигурд отвечает:
         - Многого ты лишился, и великие злодеи были твои родичи. Скуй ты теперь меч по своему уменью, чтоб равного ему никогда сковано не было, а я совершу великое дело, если смелости хватит, и если ты хочешь, чтобы я убил большого того дракона.

    XV. Регин выковал Грам

         Тогда Регин смастерил меч и дает его Сигурду. Тот принял меч и молвил:
         - Такова ли твоя ковка, Регин? - И ударил по наковальне и разбил меч. Он выбросил клинок тот и приказал сковать новый получше. Смастерил Регин другой меч и дал Сигурду, и тот на него взглянул.
         - Этот тебе уж верно понравится, хоть и трудно тебе угодить.
         Сигурд испытал этот меч и сломал, как и прежний. Тогда молвил Сигурд Регину:
         - Видно, ты похож на древних своих родичей и очень коварен. Тут пошел он к своей матери, и она хорошо его принимает, и вот они друг с другом беседуют и пьют. Молвил тогда Сигурд:
         - Правду ли мы слыхали, будто Сигмунд-конунг отдал вам меч Грам, надвое сломанный? Она отвечает:
         - Это правда. Сигурд молвил:
         - Отдай его в мои руки! Я хочу им владеть.
         Она сказала, что он обещает быть славным воином, и дала ему меч тот. Тут пошел Сигурд к Регину и приказал ему починить меч по своему уменью. Регин рассердился и пошел в кузницу с обломками меча, и думает он, что трудно угодить Сигурду ковкой. Вот смастерил Регин меч, и, когда вынул он его из горна, почудилось кузнечным подмастерьям, будто пламя бьет из клинка. Тут велит он Сигурду взять меч-тот, а сам говорит, что не может сковать другого, если этот не выдержит. Сигурд ударил по наковальне и рассек ее пополам до подножья, а меч не треснул и не сломался. Он сильно похвалил меч и пошел к реке с комком шерсти, и бросил его против течения, и подставил меч, и рассек комок пополам. Тогда Сигурд весело пошел домой. Регин молвил:
         - Нужно теперь выполнить наш уговор, раз я сковал меч, - и разыскать Фафни. Сигурд отвечает:
         - Выполним мы это; но сперва - другое: отомщу я за отца своего. Тем дороже был Сигурд народу, чем старше он становился, так что каждый ребенок любил его от всего сердца.

    XVI

         Грили звался человек некий и приходился Сигурду дядей по матери. Немного погодя, после того как меч тот был скован, поехал Сигурд к Грипи, потому что тот слыл премудрым и знал судьбы людей. Сигурд вопросил, как протечет его жизнь, а тот долго отнекивался, но под конец, по настойчивой просьбе Сигурда, поведал всю его судьбу, - и все после исполнилось. А когда Грипи сказал все, что ему хотелось знать, то поехал он домой. И вскоре затем встретился он с Регином, и тот молвил:
         - Убей Фафни, как обещал. Сигурд отвечает:
         - Совершится это, но сперва - другое: отомстим мы за Сигмунда-конунга и других родичей наших, что пали в том бою.

    XVII. Сигурд убил Люнгви и Хьорварда и всех тех

         Вот идет Сигурд к конунгам и говорит им:
         - Здесь побыли мы довольно и очень вам благодарны за любовь и за великую честь. А теперь хотим мы ехать в чужие страны и разыскать сыновей Хундинга; и хочу я, чтоб они знали, что не все умерли Волсунги. И для этого дела просим мы вашей помощи.
         Конунги обещали дать ему все, чего он пожелает. Собрали тогда большую дружину и все как можно лучше снарядили - и струги и все доспехи, чтобы поход его был лучше других прежде бывших. Сигурд управлял тем драконом, который больше всех и виднее. Паруса их были отлично сотканы и великолепны на вид. Поплыли они с попутным ветром; но немного дней прошло, как поднялась непогода великая с бурей, и стало море - словно из крови. Сигурд запретил спускать паруса, хоть бы они порвались; напротив, приказал поднять их выше прежнего.
         И когда поравнялись они с неким скалистым носом, то какой-то человек крикнул оттуда и спросил, кто ведет дружину. Ему ответили, что воеводой у них Сигурд Сигмундарсон, славнейший средь юных мужей. Человек отвечал:
         - Все в один голос говорят про него, что ни один королевич не сравнится с ним. Хочется мне, чтобы вы спустили паруса на одном из кораблей и захватили меня с собою.
         Они спросили, как ему имя. Он отвечал:

         (Регинсмол, 18)

    
Хникаром звался я,      когда свою храбрость 
В войнах я тешил,      Волсунг юный. 
Кличь меня ныне      Старцем с Камня, 
Фенгом иль Фьолни2.      Еду я с флотом.
         Они подошли к берегу и взяли старца на струг. Тут унялась непогода, и едут они, пока не прибывают в землю сынов Хундинга. Тогда Фьолни исчез.
         Тут дают они разгуляться железу и жупелу, убивают людей и жгут жилье и все разоряют на своем пути. Спасаются толпы к Люнгви-конунгу и говорят, что напала рать на землю ту и злее свирепствует, чем все прежние воинства. Называли они непрозорливыми сынов Хундинга, что мнили, будто нечего им бояться Волсунгов, - а вот теперь войско ведет Сигурд Сигмундарсон.
         Тут Люнгви-конунг посылает по всей земле скликать войско; зовет он к себе всех мужей, что хотят помочь ему оружием, - и вот он выходит навстречу Сигурду с огромною ратью, и братья его с ним. Завязывается там жесточайший бой между ними. Можно было в воздухе видеть много дротов и стрел множество, секиры, крепко разящие, щиты расщепленные, брони рассеченные, шеломы разбитые, черепа расколотые и груды людей, павших на землю. Долго так бушевала битва, - и вот идет Сигурд прямо к стягам, а в руках у него меч тот Грам; порубает он и людей и коней и выступает навстречу полкам, и обе реки у него в крови по плечи. И разбегаются люди на его пути, и никого не спасает ни шлем ни броня, и всякий думает, что никогда не видал подобного мужа.
         Долго длилось это сражение с великим побоищем и грозным натиском. Редко бывает, чтоб напала сухопутная рать и дело ничем не кончилось. Так и тут было: стольких потеряли сыны Хундинга, что никто им не знает счета. А когда Сигурд далеко углубился во вражеские ряды, то вышли против него сыновья Хундинга-конунга. Ударил тогда Сигурд Люнгви-конунга и рассек его шлем и голову и живот под броней; и затем разрубил он Хьорварда, брата его, пополам на две части, а после перебил всех сынов Хундинга, что еще остались в живых, и большую часть их дружины.
         Едет теперь Сигурд домой с дивной победою и великим богатством и славой, добытою в этом походе. А дома, в родной земле, устроили в честь его пирование. А когда Сигурд побыл дома малое время, приходит Регин на беседу с Сигурдом и говорит:
         - Верно, хотите вы теперь, как обещали, скинуть с Фафни шлем тот, раз вы отомстили за отца и прочих своих родичей.
         Сигурд отвечает:
         - Исполним мы все, как обещали тебе, и не выпало у нас это из памяти.

    XVIII. Вот едут Регин и Сигурд

         Вот едут Сигурд и Регин в пустынные горы к той тропе, по которой обычно проползал Фафни, когда шел на водопой, и сказывают, что с тридцать локтей был тот камень, на котором лежал он у воды, когда пил.
         Тогда промолвил Сигурд:
         - Сказал ты, Регин, что дракон этот не больше степного змея, а мне сдается, что следы у него огромные. Регин молвил:
         - Вырой яму и садись в нее, а когда змей поползет к воде, ударь его в сердце и так предай его смерти; добудешь ты этим великую славу. Сигурд молвил:
         - Как быть, если кровь змея того зальет меня?
         Регин отвечает:
         - Нечего тебе и советовать, раз ты всего пугаешься, и не похож ты отвагою на своих родичей.
         Тут поехал Сигурд в пустыню, а Регин спрятался от сильного страха. Сигурд выкопал яму; а пока он был этим занят, пришел к нему старик с длинной бородой и спросил, что он делает, и Сигурд ему сказал. Отвечает ему старик:
         - Это дурной совет: вырой ям побольше, чтобы кровь туда стекала, а ты сиди в одной и бей змея того в сердце.
         Тут старик исчез, а Сигурд выкопал ямы, как было сказано. А когда змей тот пополз к воде, то задрожала вся округа, точно сотряслась земля, и брызгал он ядом из ноздрей по всему пути, но не устрашился Сигурд и не испугался этого шума. А когда змей проползал над ямой той, вонзил Сигурд меч под левую ключицу, так что клинок вошел по рукоять. Тут выскакивает Сигурд из ямы той и тянет к себе меч, и руки у него - все в крови по самые плечи. И когда огромный тот змей почуял смертельную рану, стал он бить головой и хвостом, дробя все, что под удар попадало. И когда принял Фафни смертельную рану, стал он спрашивать:
         - Кто ты таков, и кто твой отец и какого ты роду, что дерзнул занести на меня оружье? Сигурд отвечает:
         - Род мой неведом, и имя мне - Статный Зверь, и нет у меня ни отца, ни матери, и один совершил я путь.
         Фафни отвечает:
         - Если нет у тебя ни отца ни матери, то от какого же чуда рожден ты? И если ты скрываешь от меня имя свое в смертный мой час, то знай, что ты - лжец.
         Тот отвечает:
         - Называюсь я Сигурд, а отец мой - Сигмунд.
         Фафни отвечает:
         - Кто подговорил тебя на это дело и как дал ты себя подговорить? Разве ты не слыхал, что все люди боятся меня и моего шлема-страшилища? Остроглазый отрок, отважен был твой отец.
         Сигурд отвечает:
         - Подстрекнул меня крепкий дух, а совершить помогла эта мощная длань и этот мой острый меч, как ты теперь изведал; и редко в старости стоек, кто в детстве дрябл.
         Фафни говорит:
         - Знаю я, что если бы взращен ты был в роду своем, то умел бы биться грозно; но большое диво, что кащей полоненный отважился биться со мною, ибо
    
редко пленник      отважен в поле.
         Сигурд молвил:
         - Попрекаешь ты меня тем, что возрос я вдали от рода. Но хоть был я взят на войне, никогда я не был рабом, и ты на себе испытал, что я - свободнорожденный.
         Фафни отвечает:
         - За обиду принимаешь ты все, что я говорю. Но будет тебе на погибель золото то, которым я владел.
         Сигурд отвечает:
         - Всяк в добре своем властен лишь по некий день, и когда-нибудь всякий умрет.
         Фафни молвил:
         - Мало, сужу я, ты совершишь, коль опрометчиво выйдешь в море, а лучше пережди на берегу, пока уляжется ветер.
         Сигурд молвил:
         - Скажи ты мне, Фафни, если ты премудр: каковы те норны, что метят детей при родах? Фафни отвечает:
         - Много их, и различны они по роду:

         (Фафнисмол, 13)3

    
Иные - из асов,      иные - из алфов,
          Иные - дочери Двалина.
         Сигурд молвил:
         (Фафнисмол, 14)
    
- Что за остров,      где будут брагу мечей
              Смешивать Сурт и асы?
         Фафни отвечает:
         - Он зовется Оскапт.
         И еще молвил Фафни:
         - Регин-брат - виновник моей смерти, и так сдается мне, что станет он виновником и твоей смерти, и все идет, как он пожелал.
         Еще молвил Фафни:
         - Я носил шлем-страшилище перед всем народом, с тех пор как лежал на наследии брата, и брызгал я ядом на все стороны вдаль, и никто не смел приближаться ко мне, и никакого оружия я не боялся и ни разу не видел я пред собой стольких людей, чтоб не считал я себя много сильнее их; и все меня страшились.
         Сигурд молвил:
         - Тот шлем-страшилище, о коем ты говоришь, мало кому дает победу, ибо всякий, кто встречается со многими людьми, познает однажды,

    
что самого смелого - нет.
         Фафни отвечает:
         - Мой тебе совет, чтобы ты сел на коня и ускакал отсюда как можно скорее, ибо часто случается, что тот, кто насмерть ранен, сам за себя отомстит.
         Сигурд сказал:
         - Такой твой совет, но я поступлю иначе; поскачу я к твоему логову и возьму великое то золото, которым владели родичи твои.
         Фафни отвечает:
         - Поедешь ты туда, где найдешь так много золота, что скончает оно твои дни; и это самое золото будет тебе на погибель и всякому другому, что им завладеет.
         Сигурд встал и молвил:
         - Поехал бы я домой, хоть бы и лишился великого этого богатства, если бы знал, что никогда не умру.

         (Фафнисмол, 21)

    
И отважнейший воин      властен над золотом
               По некий суженый срок. 
Ты ж, Фафни, майся      в предсмертных муках,
               И пусть тебя примет Хел.
         И тут умер Фафни.

    XIX. Регин испил крови Фафни

         После этого пришел Регин к Сигурду и молвил:
         - Благо тебе, господин мой! Великую победу ты одержал, убивши Фафни, и до сей поры никто не дерзал стать ему поперек дороги, и этот подвиг будут помнить, пока свет стоит.
         Вот стоит Регин и глядит в землю, а затем говорит в великом гневе:
         - Брата моего ты убил, и вряд ли я непричастен к этому делу. Тут берет Сигурд свой меч Грам и вытирает о траву и молвит Регину:
         - Далеко ушел ты, когда я совершил это дело и испытал этот острый меч своею рукою; и своею мощью поборол я силу змея, покуда ты лежал в степном кустарнике и не знал, ни где земля, ни где небо.
         Регин отвечает:
         - Долго пролежал бы этой змей в своем логове, если бы ты не владел мечом, что сковал я тебе своею рукою, и не совершил ты этого один без чужой помощи.
         Сигурд отвечает:
         - Когда доходит до боя между мужами, лучше тут служит человеку храброе сердце, чем острый меч.
         Тогда молвил Регин Сигурду в великой печали:
         - Ты убил моего брата, и вряд ли я непричастен к этому делу. Тут вырезал Регин сердце у змея тем мечом, что звался Ридил; тут испил Регин крови Фафни и молвил:
         - Исполни мою просьбу; для тебя это - легкое дело: пойди к костру с сердцем этим, изжарь его и дай мне поесть.

    XX. Сигурд съел змеиное сердце

         Сигурд пошел и стал жарить на вертеле, а когда мясо зашипело, он тронул его пальцем, чтоб испытать, хорошо ли изжарилось. Он сунул палец в рот, и едва сердечная кровь попала ему на язык, как уразумел он птичий говор.
         Услышал он, как сойки болтали на ветвях подле него:
         - Вот сидит Сигурд, жарит сердце Фафни, что сам бы он должен был съесть. Стал бы он тогда мудрее всех людей.
         Другая говорит:
         - Вот лежит Регин и хочет изменить тому, кто во всем ему доверяет.
         Тут молвила третья:
         - Лучше бы он отрубил ему голову: мог бы он тогда один завладеть золотом этим несметным. Тут молвит четвертая:
         - Был бы он разумнее, если бы поступил так, как они ему советуют, а затем поехал к логову Фафни и взял несметное то золото, что там лежит, а после поскакал бы на Хиндарфьалл, туда, где спит Брюнхилд, и может он там набраться великой мудрости. И был бы он умен, если бы принял наш совет и думал бы о своей выгоде, ибо волка я чую, коль вижу уши.
         Тут молвила пятая:
         - Не так он быстр рассудком, как мне казалось, раз он сразил врага, а брата его оставляет в живых.
         Тут молвила шестая:
         - Ловко было бы, если бы он его убил и один завладел богатством.
         Тут молвил Сигурд:
         - Да не будет такой напасти, чтобы Регин стал моим убийцей, и пусть лучше оба брата пойдут одной дорогой.
         Взмахнул он тогда мечом тем Грамом и отрубил Регину голову, а затем съел он часть змеиного сердца, а часть сохранил. После вскочил он на коня своего и поехал по следам Фафни к его пещере и застал ее открытой. И из железа были двери все и также все петли и ручки, и из железа же все стропила постройки, и все это - под землей. Сигурд нашел там многое множество золота и меч тот Хротти, и там взял он шлем-страшилище и золотую броню и груду сокровищ. Он нашел там так много золота, что, казалось, не снесут ни двое коней ни трое. Это золото он все выносит и складывает в два огромных ларя.
         Вот берет он под узды коня того Грани. Конь тот не хочет идти, и понукание не помогает. Тут Сигурд понял, чего хочет конь: вскакивает он ему на спину, дает шпоры - и мчится тот конь, словно совсем без ноши.
    1 Регинсмол - "Речи Регина"
    2 Один. Все перечисленные имена его.
    3 Фафнисмол - "Речи Фафнира"

     
Hosted by uCoz